Суета вокруг кота - Страница 10

Шлеп…

«А-а-а, нету сил моих терпеть больше!»

Шлеп…

«Богиня Дану, избавь меня от пытки невыносимой…»

И тут мне показалось, будто на крыше дома Сабиниуса, за одной из декоративных башенок, промелькнула какая-то неясная тень. Промелькнула и исчезла в чердачном окне. Я перехватила в обе руки давно надоевшее копье и спрыгнула с постамента.

— Мамка, мамка, смотри — памятник! Памятник ходит! — Истошный детский визг резанул по ушам.

— Богиня Дану, чем мы тебя прогневали? — Второй вопль, куда более мощный, едва не размазал меня по мостовой. Тяжеленная корзина с яблоками выпала из рук молодой, упитанной женщины, чуть не отдавив мне ногу.

Я скривилась от боли, но промолчала, ведь дурную бабу тоже понять можно — прямо на ее глазах мраморный памятник богини сошел со своего постамента, мстительно расхохотался, перевернул копье древком вверх, поудобнее вцепился в оружие обеими руками и начал сбивать на землю заполошно мечущихся над его головой голубей! При этом памятник не только хохотал, но еще и витиевато сквернословил, и ликующе кричал:

— Я вам покажу, как на наше все гадить! Вы мне сейчас за это ответите!

Насмерть перепуганная женщина схватилась за сердце и грохнулась в обморок. Краснобокие яблоки шустро раскатились по всей улице, попадая под ноги ничего не подозревающих прохожих… На одном из них смачно навернулся помощник пекаря, несший на голове поддон с горячими булками, второе угодило под колесо тачки истопника, полной золы, третье — под костыль нетрезвого попрошайки. Булки посыпались на мостовую, в воздухе повисло черное облако сажи, ощутимо запахло гарью, а попрошайка неловко хлопнулся на копчик и испуганно заблажил во все горло. Тут же спонтанно возникли паника, гвалт и давка, и на улице началось сущее светопреставление…

— Вон, вон она бежит! — восторженно орал востроглазый мальчишка, заметивший меня вперед всех. — Ату богиню! Лови ее, хватай!

Я стрелой промчалась сквозь облако из золы и пепла, попутно метко бросив золотой в пустой поддон помощника пекаря и мысленно посмеиваясь над услышанными разговорами.

— Эй, братцы, а кого вам ловить-то приспичило?

— Не кого, а богиню!

— Чего-чего, саму богиню Дану? Окстись, малец, да ты никак с ума сошел!

— Да ну, какая это богиня? Обычная девка… — не поверил кто-то.

— Ага, просто девка, говоришь… А почему тогда хлеб с неба сыплется? — резонно возразил истопник, уплетая дармовую булку.

— Люди, настал конец света! — сидя на мостовой, одурело вещал отбивший копчик нищий. — Разверзлась земля, выпустив гарь и копоть!

— Караул, грабят! — слезливо голосил лишившийся булок помощник пекаря, но быстро сменил тональность, обнаружив золотую монету. — Ой нет, не грабят — покупают!

— Тю, это благодать небес на нас снизошла! — с нарочитой набожностью заявил истопник, воровски оглядываясь и ловко хватая вторую булку. — Не пугай народ, дурень!

— Дык нет уже никого, исчезла… — Озадаченный мальчишка обнаружил брошенное мною копье.

— Не грусти, малец, это тебе знак свыше, — наставительно похлопал его по плечу помощник пекаря. — В военные пойдешь!

— А богиня-то где? — Висящая в воздухе зола немного осела, и смышленый мальчишка подобрал валяющийся на земле белый плащ. — Неужели обратно на небо улетела?

— Верно говоришь, проблемы нам принесла и улетела! — убежденно закивал сытый истопник. — Бабы, они, парень, все такие, особливо — богини…

«Это точно!» — мысленно рассмеялась я, под шумок птичкой взлетая на крыльцо дома мага Сабиниуса. Сорвала с замка бумажку с печатью тайной канцелярии, вытащила из кармана ключ, в пору моего ученичества дарованный мне самим мэтром, беззвучно открыла дверь и на цыпочках вступила в темную прихожую.

Темно, тихо, только капает где-то вода из крана… Я осторожно кралась по скрипучему паркету, мысленно проклиная рассохшиеся половые доски, на которые мэтр жаловался еще три года назад, но, видимо, так и не удосужился их заменить. Оставила позади длинный коридор, унылую, никогда не используемую гостиную и подошла к дальней стене комнаты. Подняла руку и печально погладила привешенную на гвоздик подкову. Ту самую, которую много лет назад подарила наставнику на счастье, пребывая в оную благословенную пору в статусе его любимой и доверенной ученицы. Только вот запамятовал он главное: чтобы подковы приносили счастье, их нужно не на стены вешать, а прибивать к копытам и пахать, пахать, пахать… А затем нажала завиток на резной стеновой панели, открывая потайную дверь, ведущую вниз, в подвал. Туда, где располагались библиотека учителя, его кабинет и святая святых — лаборатория.

Я провела немало времени в кабинете, выслушивая сбивчивые, часто непонятные речи мэтра об информационных матрицах, пространственных маркерах, многомерности измерений и прочей лабудени, не преподающейся в нашей Магической академии. И, если честно, воспринимаемой мною на уровне любимых, но столь же неправдоподобных сказок Сабиниуса. Про злой бублик, чудовище Франкенштейна, черных ведьм из ковена «Лилит», Великого Умного Паука — его закадычного друга, любителя покопаться в чужих секретах, и о прочих умалишенных персонажах. А еще учитель обожал напевать один забавный стишок, напоминающий детскую считалочку. Он пел его столь часто, что я запомнила эти нелепые строчки наизусть:

Спят слепые вечным сном —
Под распахнутым окном,
Три налево — семь направо,
Неглубокая канава.
Пять на запад — к югу восемь.